Горькое лекарство доктора Нетаниягу (о новом романе Идо Нетаниягу “Итамар К.”).

Главное действие памфлета развивается в мире кино, где человек не может создать художественное произведение в одиночку. И чем он искреннее и свободнее своих товарищей по цеху тем ему трудней. Именно с этой истиной приходится столкнуться главному герою романа Итамару Колеру. По странной иронии израильское кино не смотря на стремление (до неприличия необузданное) во всем походить на Америку остается под влиянием советских тенденций. “…чтобы создать новую действительность, - говорит Итамару “маститый” режиссер, которому “позволили добиться” известности, - нужно абстрагироваться от самих себя и выстроить другую психологическую реальность, так как подлинная, страшная действительность существует по сути дела в наших головах”. Знакомо звучит, не правда ли? Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем тот станет всем. Для того чтобы из никого стать всем режиссеру пришлось пожертвовать совсем немногим, как он считает. Достаточно было изменить финал фильма. По замыслу режиссера палестинец Джемаль должен был открыть огонь по детям, но вместо этого он преподносит им игрушечный автомат “узи” как подарок на Пурим. Автор романа объясняет это следующим образом:

- Американское кино - продукт масс-культуры, потребляемый большинством жителей США. Оно нацелено также на успех и признание во всём мире. На фоне этого израильский кинематограф чувствует себя провинциалом и невыносимо страдает от того, что не может вырваться на мировой уровень. И зачастую он остается в замкнутом пространстве из-за существующей системы распределения средств по идеологически-клановому принципу, во многом действительно напоминающей хорошо знакомую русскоязычным читателям советскую систему.

С каждой следующей главой автор погружает читателя в абсурд все глубже и глубже. Герой приходит на комиссию, которая должна обсуждать его сценарий, а попадает на парад чванства и глупости. Члены комиссии хвастают друг перед другом своими достижениями, которые теперь позволяют им решать судьбу молодого сценариста. Вместо обсуждения сценария они заняты спором о том, кто из них привлек наибольшее внимание в книжных магазинах Нью-Йорка.

Голые короли не умирают. Они рядятся в новые одежды. В книге Идо Нетаниягу они прикрывают срам своей посредственности псевдонаучными исследованиями вроде “Сигареты в израильском кино” или механическим фотографированием ноздрей, мочек, языков и мизинцев ног.

Члены комиссии не обсуждают художественный уровень сценария. Их беспокоит то, что “если фильм удастся и выйдет на мировой экран, то в разных странах увидят, что знаменитый израильский певец публично защищал израильскую военщину, обвинял арабов, охаивал такого выдающегося лидера, как Арафат…”

Другой печальный факт, открываемый И.Нетаниягу в романе: искусством в Израиле, как и в СССР, управляют либо люди бездарные, либо продавшие свой талант за возможность прославиться. Нет, они им не управляют, они им владеют. Бездари наделяют друг друга степенями, дипломами и премиями и не прощают критики. Как же прореагировали на роман люди, узнавшие себя в карикатурных образах?

- Реакция была странной, - говорит писатель, - можно даже сказать абсурдной. Я ожидал жесткой критики самого романа. Ведь я написал памфлет и меня могли обвинить в чрезмерном искажении реальности. Но вместо этого на четырех страницах субботнего приложения одной из центральных газет появился отвратительный пасквиль на меня лично и на мою семью. Оказывается, я был плохим солдатом и в отборную часть спецназа “Саерет маткаль” попал по протекции старшего брата Йонатана. Потом я стал никудышным врачом. Да и как писатель ничего не стою, потому что позволил себе нарушить все морально-этические нормы и вопреки желанию родственников моего армейского товарища, замерзшего насмерть, опубликовал об этом рассказ.

Не смотря на то, что Израиль ни в чем не изменился с тех пор как роман вышел в свет Идо Нетаниягу не испытывает сожаление оттого, что не может в нем что-либо изменить сделать острее.

- Я не собирался менять этот мир. В таком случае книгу пришлось писать бесконечно, а я у меня есть другие замыслы, которые хотелось бы реализовать.

Но израильское общество ждёт новое горькое лекарство. Только на этот раз это будет не памфлет, а роман о сомнениях человека, переживающего за свою страну.